Эвенки кочевали группами родственных семей по своим освоенным охотничьим угодьям и оленным пастбищам. По традиции участки наследовались. Места поселения оставлялись только в исключительных случаях: после пожаров, гибели оленей, эпидемий или когда род был не в состоянии использовать природные ресурсы данной территории. Своими угодьями эвенки дорожили и берегли их от пришлых охотников.

Отличное (до мельчайших подробностей) знание особенностей рельефа своих угодий позволяло эвенкам вести планомерный промысел. Обычно в течение одного года происходило хозяйственное освоение данной территории.

В местах, где имелся корм для оленей, эвенки оставались довольно длительное время, иногда до нескольких месяцев. Часто несколько семей (обычно одного рода) сходились в одном месте и образовывали стойбище из 10 и более чумов. Затем, прожив некоторое время вместе, расходились маленькими группами по своим угодьям. По свидетельству стариков, вопросы о дальнейших перекочевках и промыслах решались именно в этот период. Здесь же решались вопросы о месте будущей встречи. С проведением ярмарок были нарушены сроки и места этих традиционных сборов эвенков. Ярмарки стали устраиваться два раза в год в определенном месте по договоренности с купцами, куда сходились эвенки из разных родов.

Весной и летом стойбища эвенков располагались обычно на берегу речки, а зимой - в малоснежных и богатых оленьим кормом местах. Длительность пребывания на одном месте зависела от количества оленей в семьях. Те, у кого было много оленей, оставались дольше на одном месте, а семьи, имеющие меньшее количество, значительное время находились в пути в поисках зверя для пропитания.

Весь хозяйственный год у эвенков делился на определенные периоды, имеющие свои названия.

Промысел копытных зверей начинался в период "Иркин" (конец сентября). В этот период промысел был направлен в основном на изюбрей. Для охотников этот сезон считался одним из значительных: заготавливался запас мяса перед выходом на пушной промысел. Мясо изюбря, добытого в это время, считается доброкачественным и вкусным, а камусы - лучшими для шитья обуви.

Изюбрь водится преимущественно в скалистых местах, реже спускается в долины. Предполагаемые места гона изюбрей охотники обычно узнавали заранее и перед наступлением сезона отправлялись туда всей семьей. На изюбря чаще предпочитали идти вдвоем. Такова специфика самой охоты, так как на звук оревуна (охотничий звукоподражательный инструмент, изготавливаемый из бересты или сосны формой конусообразной трубки длиной 50-60 см.) самец, находящийся поблизости, мог появиться внезапно, и один из охотников должен был успеть в этот момент выстрелить. Охота на изюбря в этот период считалась наиболее интересной и увлекательной. Период гона изюбрей длится недолго. И во второй половине октября (период "Угун") охотники уже выходили на промысел пушного зверя. В этот период охота была более разнообразной: добывались в первый месяц на питание лось, северный олень, также изюбрь, в дальнейшем в течение всего сезона промысел велся исключительно на пушного зверя: белку, соболя, лисиц, рысь, колонка, горностая, выдру и др. Лишь небольшой промежуток времени уделялся охотниками на промысел крупного зверя для пополнения мясных запасов.

Пушнина как товарная продукция в экономике эвенков главную роль стала играть только с развитием товарных отношений. Основными объектами промысла становятся соболь, белка и лисица. Соболь обладает ценнейшим, высокого качества мехом, потому считается основным видом добываемой продукции охотничьего промысла.

В северных районах Бурятии в течение длительного времени соболь хищнически истреблялся. Судя по устным сообщениям местных старожилов, он обитал во всех гольцовых местах. Промыслы на соболя велись еще задолго до прихода русских. Его красивый и прочный мех шел на украшение одежды. Родоначальники и зажиточные эвенки шили одежду для повседневной носки, а часть шла на обмен с соседними народами, в частности, бурятами.

Добыча этого ценного зверька начиналась с начала ноября. Обычно еще до наступления осенних холодов охотники спешили на соболиные угодья, чтобы успеть во время предохоты на месте подготовиться к промыслу и добыть себе мяса на питание.

Соболь обитает на высоких каменистых местах, где растительность на первый взгляд кажется не очень богатой, но для зверька, питающегося орехами, кедровый сланец служит не только предметом добывания питания, но и надежной защитой от врага. Кроме того, соболя можно встретить в долинах рек, местах, богатых пищухой, мышами и ягодами.

Активная охота проходила в периоды "Угдарнир" и "Миро" (ноябрь и первая половина декабря). К концу декабря промыслы временно прерывались, охотники выходили на зимнюю ярмарку. К этому времени на условленное место съезжались и купцы. Ярмарки проводились чаще в Баунте, Багдарине, Куморе, Нижнеан-гарске, Душкачане и Сосновке. Пополнив запасы продовольствия и припасов, промысловики возвращались в тайгу. На ярмарке участвовали не все охотники, часть, которая осенью была в состоянии приобрести достаточное количество продовольствия и припасов на весь сезон, продолжала промыслы.

В период "Гираун" (вторая половина февраля), во время гона соболя на их многочисленных тропках охотники старались поставить больше ловушек и чаще их наведывать, так как в это время шкурка начинает быстро терять свои качества. Часть добытых шкурок некоторые охотники искусно сохраняли в сухом берестяном сосуде (туеске) и с наступлением нового сезона сбывали их купцам вместе с соболями нового сезона.

В течение зимы промыслы велись с собакой на белку и других мелких пушных зверей.

С конца марта (период "Туран") возобновлялась охота на крупного зверя по насту: дикого оленя, изюбря, лося. Охотник при помощи приученных собак преследовал зверя по вязкому и покрытому коркой льду, снегу и, догнав его, увязнувшего, без особого труда убивал из винтовки или пальмой.

Весной охотники выходили на медведя. В этот период промысел на них проводился на прогреваемых солнцем горных полянах (хилэкэн), где раньше, чем в долине, появляется молодая зелень. Охотились в специально выбранных для этого местах способом подкарауливания. На этот сезон обычно приходится большой процент добытых медведей. Зимой специально на медведя не охотились. Лишь благодаря опытной собаке и знанию приблизительного места, запримеченного еще осенью, охотникам удавалось обнаружить берлогу (авдун). В берлоге находились обычно 1-2 медведя. Иногда число их доходило до четырех. Добыча его в берлоге была связана с большим риском и требовала исключительной смелости. Среди эвенков медвежатники пользовались большим уважением. Б.И. Титов писал, что северобайкальский охотник К.Н. Уровчин "войдя в азарт, привязывал к поясу веревку, отдавал конец товарищу, а сам лез в берлогу и резал спящего медведя, как поросенка".

Смелые схватки плохо вооруженных охотников с медведями вошли в фольклор эвенков. Передаются рассказы о самых невероятных случаях встречи с медведями, из которых человек всегда выходит победителем, что, очевидно, послужило поводом Е.И. Титову назвать охоту на медведя своеобразным видом спорта.

Медвежье мясо менее ценилось, чем его сало (имуксэ), которое шло в пищу. Внутреннее сало употреблялось как лекарство от ран и кожных заболеваний, желчь (дё) - от кашля, сердечно-сосудистых заболеваний и от простуды. Особый магический смысл вкладывался в медвежью лапу (маня). Ее хранили в юртах как оберег оленьих стад и (баргузинские эвенки) домашнего скота.

В период "Сонкан" и "Дукун" на горных полянах, менее пологих, устраивались специальные скрадки (тыгиткит), куда на первую зелень приходили дикие олени и козы. В это же время также начиналась пора весенней рыбной ловли в основном для безоленных эвенков.

В "Иляга" (начало июня) наступала новая страдная пора - отстрел изюбрей из-за пантов (не). Промысел на них длился недолго. Самыми ценными считаются панты небольшого размера, добытые в начале июня. Затвердевшие рога не представляют ценности. Панты редко использовались эвенками как лекарство. Они шли на продажу по довольно высокой цене. "За одни рога, - писал Орлов, - получал эвенк иногда на полгода припасы для продовольствия целого семейства, и потому этот месяц считается у тунгусов один из лучших в году...".

Летом охота велась в основном у солонцов (талэ). С наступлением жарких дней (период "Илькун") охота переносилась к мелким лесным озерам, где устраивались тыгиткины на лосей и изюбрей, вынужденных из-за гнуса выходить из леса в открытые места, к озерам. Охота на животных, спасающихся от гнуса в воде, по рассказам охотников, была довольно результативной. По словам Орлова, некоторые оленные эвенки добывали зверя даже острогой.

Для добычи копытных зверей специальная яма-ловушка применялась только конными эвенками. Такой способ ловли, естественно, не мог распространяться в зоне вечной мерзлоты и каменистой почвы в тайге. К тому же в условиях кочевой жизни изготовление ям было нецелесообразным.

Ямы-ловушки сооружались в мягком грунте на тропе или вблизи водопоев у озера или речки. Размеры ямы, по сообщению бар-гузинских эвенков, были следующие: длина 3-4 метра, ширина -2, глубина - 2,5. Ложный настил сооружался из тонких прутьев и сверху засыпался тонким слоем дерна. Для маскировки на поверхность ямы насыпались сухие листья. Попавшего в ловушку зверя приканчивали выстрелом. Ямы-ловушки как опасные для людей, скота и собак использовались реже, чем другие орудия лова.

В конце лета, в период "Иркин", промыслы переключались на тарбаганов (эйэ). Тарбаган обитает в каменистых россыпях, высоко в горах, что создавало трудности передвижения в район охоты на оленях. Добыча в основном велась ловушками. Только позднее стали применять ружье с круглыми пулями. Промысел на тарбагана считался весьма увлекательным делом. Тарбаганий жир был не только лакомым блюдом, но и использовался как лечебное средство. Растопленное сало хранилось в специальных кожаных мешочках и берестяных туесках. Сало, смешанное с сухим мясом (тали), подавалось на стол как лучшее угощенье. Из теплой и прочной шкурки шили шапки. По сообщению старожилов, шкурки обменивались на продукты у соседних бурят.

Указанные промыслы на пушного зверя, диких копытных в равной степени были распространены и у конных, и оленных эвенков. Охота на водоплавающую дичь получила широкое распространение лишь среди конных эвенков. Весной и осенью они специально с ружьями и приученными собаками выходили на многочисленные озера вблизи селений. Охотники, которые были свободны от осенних работ, уходили к отдаленным озерам и на более длительные сроки. В этот период дичь была серьезным подспорьем в рационе конных эвенков. Часть их даже шла на продажу в соседние деревни.

Среди оленных эвенков охота на дичь велась от случая к случаю. Специально на водоплавающую птицу не промышляли за исключением групповой охоты летом на вылинявшую птицу, которую, по словам Орлова, били даже палками или острогами с лодок. Примерно в таком же положении находилась и охота на боровую дичь. Исключение составляла лишь весенняя охота на глухарей на току (хорогокит).

Оленные эвенки, особенно баунтовские, круглый год добывали кабаргу (мэкчэ). Кроме нежного и довольно вкусного мяса ценилась мускусная железа (хулты), которая употреблялась как лекарство от внутренних болезней.

Кабарга водится в скалистых местах. Распространенный способ добычи зимой - ловушка (ланг) давящего типа, а летом - при помощи берестяного манка (пичавун), издающего звук, похожий на писк детеныша кабарги. Иногда ее ловили силком (урка). Шкура кабарги менее доброкачественна, чем других животных забайкальской тайги, и потому использование ее оленными эвенками сравнительно незначительно.

Эвенки пользовались разнообразными самодельными орудиями и снаряжением. По своей конструкции они были близки орудиям и охотничьему снаряжению других народов таежной зоны. Наиболее распространенными были лук, самострелы, ловушки, петли, лыжи и лодки.

Незаменимым средством охотника при передвижении по глубокому снегу были лыжи. Они изготавливались из ели или осины. "Строгаются лыжи особым стругом, - писал А.Д. Батурин, - большею частью из прямолинейной без сучков доски елового дерева, но лучшие по гибкости и прочности добываются из осины. Прибайкальские тунгусы тщательно и довольно долго мастерят пару лыж, выбирая подходящую лесину и высушивая заготовленные доски... Тунгус строгает лыжу и все время прикидывает и ровняет, чтобы вышло ладно, чтобы нигде не было утолщений и ямин, чтобы лыжа равномерно гнулась, чтобы толщина лыжи от середины плавно сходила бы к концам - носку и пятке. Приготовленную и выгнутую у костра на особой рамке, заостренную с концов сушат и, тщательно размерив расстояние, намечают и просверливают почти посередине лыжи четыре отверстия для "юкши" - ременной петли, в которую продевается нога. Тем временем, из восьми вымоченных и выскобленных конских "камасов", по четыре на каждую лыжу, тунгус искусно сшивает "подволоку", направляя плотно лежащий блестящий ворс камасов в одну сторону, лучшим клеем для лыж считается "налимина" - густой клейкий навар из кожи и костей налима".

Баунтовские оленные эвенки подшивали на скользящую часть лыж иногда оленьи или изюбриные камусы. Конные эвенки и русские охотники в Баргузине использовали только конские камусы. Для крепления лыж баргузинские эвенки применяли вытянутые гужи от хомута. Лыжная палка изготавливалась из березы с металлическим крючком на верхнем конце (ончура) для удобства при подъеме или спуске с горы. На другом конце прикреплялся "сачек", густо переплетенный ремнями. Длина "ончуры" не превышает роста охотника, верхняя часть ее обычно украшается орнаментом, выполненным резьбой или выжиганием.

Для лыж специально изготавливается удобная обувь (уляди) с шишечкой в носках. Шьется она с расчетом на трение при ходьбе на лыжах из наиболее крепкой шейной части шкуры сохатого или изюбря мехом наружу. Уляди, сшитые эвенками, пользовались большим спросом у русских охотников.

Пешие и конные эвенки на соболиных промыслах для доставки продуктов на места охоты пользовались прямокопыльными нартами (2-3 парами копыльев) облегченного типа. Изготовлялись нарты небольшого размера исключительно из березы.

Баргузинские эвенки считались умельцами изготовлять легкие и прочные нарты. Некоторые мастера получали заказы от русских охотников соседних деревень.

Северобайкальские эвенки использовали лодки двух типов для передвижения по рекам и озерам. Для перекочевки и перевозки грузов по горным рекам пользовались долбленой лодкой, более грузоподъемной и маневренной. Материалом для изготовления лодки служил только тополь. При передвижении вверх по реке пользовались шестом или двухлопастным веслом.

По своей форме легкая берестяная лодка не отличалась от долбленой лодки, но несколько уступала по размерам. И.Г. Георги писал: "На воду пускаются они в небольших лодках, состоящих из легкой деревянной основы, и таких же закраин, а обшитых берестою, и при том так плотно, что вода никак пройти сквозь оную не может. Также их лодки внизу несколько плоски, с обоих концов острые, длиною 1,5 до 3 сажен, в верху шириною 1,5 до 2 футов, тяжестью иногда меньше, а иногда и больше пуда, но со всем тем довольно крепки и можно на них не токмо одному, но четырем и пяти человекам ездить безопасно по рекам и большим озерам, да и на самом Байкале, далеко от берега".

Плавание на такой лодке требовало от охотника большого опыта и умения балансировать. Берестяная лодка являлась незаменимым средством передвижения на охоте, когда необходимо было бесшумно и осторожно подплыть к зверю на водопое. М.Г. Левин, побывавший у эвенков Северобайкалья в 1927 г., писал: "Бьют рыбу железной острогой, лучат со своих шитых из березовой коры лодок-однодревок, управляемых одним двухлопастным веслом на перевес".

Эвенкам была известна и дощатая одновесельная лодка, используемая для передвижения по крупным рекам и по озеру Байкал. По своей конструкции лодки не отличались от русских рыбацких лодок.

Конным эвенкам долбленые и берестяные лодки не были известны. Использовались ими дощатые лодки русского типа и своеобразные устойчивые лодки - баты (онгочо), состоящие из двух спаренных долбленых частей. Такие лодки-баты изготовлялись из тополя, широко использовались на охоте и рыбной ловле, благодаря своей устойчивости и мелкой осадке. На ней можно было легко преодолевать речные перекаты и плыть вверх по быстрой реке. Особенно в весенние паводки лодка служила незаменимым средством передвижения. Управлялась лодка двухлопастным веслом или шестом.

Бессменной спутницей всех охотников была поняга деревянная (обычно из березы), тонкая небольшая дощечка с двумя наплечными лямками и многочисленными тесемками (ремешками), которыми по отдельности привязывалось охотничье снаряжение: топор, котелок, запасная одежда и обувь, продукты и охотничьи припасы. Поняга имела прямоугольную форму с одним или двумя выступами на верхней части для удобства ношения оружия.

Для хранения охотничьих припасов использовалась кожаная сумочка (натруска). В ней хранили в берестяном туесочке пистоны, калибы, пыжи, протирку, готовые пули и свинец. Пороховница из рога, мерки для пороха и дроби привязывались к ремню натруски. Веер из конских волос (гривы) для отпугивания гнуса носили на ремешке через плечо. Летом на промыслах иногда вместо палки (ончуры) пользовались сошкой (чоска).

Из орудий лова широко применялись ловушки давящего типа: кулемки, черканы, конструктивно не отличающиеся от орудий лова других народов Севера. Кулемка на соболя изготовлялась более аккуратно. Ставились они в местах наибольшего скопления соболей. В качестве приманки ущемлялось на палочке мясо птицы или белки. Основные детали кулемки охотник готовил накануне охоты. Не менее широкое распространение получила ловушка, так называемая "ланг", известная всем народам Сибири. Она ставилась на кабаргу, косулю, зайца, лисицу, волка в горных расселинах или узких долинах. По обеим сторонам от нее сооружалась загородка из валежника. Такая ловушка ставилась обычно в стороне от места основного промысла с собакой.

Эффективным считался самострел (аланга) со стрелой с металлическим наконечником, используемый при охоте как на мелкого зверя: соболя, рысь, так и на крупного: сохатого, изюбря и даже медведя. Самострел настораживался на тропах зверей вдали от места промысла. Принцип устройства и форма наконечника самострела эвенков были аналогичны самострелам народов Амура. С появлением огнестрельного оружия стали пользоваться заряженными "берданами" или "пистонами".

Пешими Шемагирами, конными эвенками и русскими охотниками применялся обмет - специальная сеть длиной 15-20 м, шириной 1,5-2 м для ловли соболей у норы или в россыпях. В отличие от промысла кулемкой или капканами в любую погоду охотник вынужден был находиться рядом с обметом и ждать пока соболь не выйдет из укрытия. Если же в россыпях обнаруживались два или несколько выходов, то в этом случае обметчик выкуривал зверька дымом. Для предупреждения охотника к обмету иногда подвешивался колокольчик. Обмет не был популярен среди оленных эвенков. Им пользовались только русские охотники Подлеморья и эвенки - "половинщики" от купцов. Из давящих орудий - петля (урка) из тонкой стальной проволоки и конского волоса использовалась на зайца, кабаргу, а толстые петли - даже на лося и медведя. Петли устанавливались на тропах или в ва-лежниках, наваленных через речку. До прихода русских эвенки пользовались петлями из конского волоса. Металлические петли так же, как и капканы, проникли в тайгу позднее. На крупного зверя иногда ходили с ножом или заостренным металлическим предметом типа пальмы. Орудие это настораживалось только на звериной тропе. Принцип действия этого орудия был аналогичен с действием самострела. Различие выражалось лишь в мощности ударной силы, получаемой в данном случае от отогнутой тонкой лиственницы, которая заменяла собой лук.

До появления огнестрельного оружия лук (бэр) служил единственным индивидуальным оружием. С ним охотились на всех зверей, включая белку. В зависимости от объекта охоты наконечники стрел могли заменяться: острые металлические - на крупного зверя, деревянные тупые - на белку. Луковища изготовлялись из лиственницы и усиливались костяными пластинками, тетива - из ровдужных ремней. Следует заметить, что лук с появлением огнестрельного оружия быстро исчез. Даже старые охотники плохо помнят, и многие из них не берутся его описать.

Появление более современных орудий промыслов: кремневок, пистонок, а затем и "бердан" и "централок", металлических петель и капканов - способствовало исчезновению наиболее трудоемких самодельных видов охотничьих орудий. Ямы и самострелы применялись охотниками лишь в условиях крайней необходимости. Такие орудия лова как кулемы, ланги, петли из волос, простые по устройству и добычливые, оставались дольше на вооружении эвенка-охотника. Соболевщики больше предпочитали такие самоловные орудия, как кулема и самострелы с вилкообразным наконечником (пача). Г.Г. Доппельмаир, побывавший в 1914 г. среди эвенков северо-восточного побережья Байкала, писал: тунгусы и "баргузята" добывают соболя осенью с ружьем и собакой, зимой - кулемками, обметом, капканами с наживой и на тропках луками, скарауливая у "запуска" в россыпь".

Оленные и конные эвенки почти не пользовались на охоте ядами. Коллективная облавная охота, широко известная у бурят, им была чужда.

Александр Сергеевич Шубин